Народные Русские Сказки

собранные Александром Афанасьевым

Разбойники

Жил-был поп с попадьею; у них была дочка Аленушка. Вот этого попа позвали на свадьбу; он собрался ехать с женою, а дочь оставляет домоседкою.

—  Матушка! Я боюсь оставаться одна,— говорит Аленушка матери.

—  А ты собери подружек на посиделки и будешь не одна.

Поп и попадья уехали, а Аленушка собрала подружек; много сошлось их с работою: кто вяжет, кто плетет, а кто и прядет.

Одна девица уронила невзначай веретено; оно покатилось и упало в трещину, прямо в погреб. Вот она полезла за веретеном в погреб, сошла туда, смотрит, а там за кадушкою сидит разбойник и грозит ей пальцем.

—  Смотри,— говорит он,— не рассказывай никому, что я здесь, а то не быть тебе живой!

Вот вылезла она из погреба бледная-бледная, рассказала все шепотом одной подружке, та другой, а эта третьей, и все, перепуганные, стали собираться домой.

—  Куда вы?—уговаривает их Аленушка.— Постойте, еще рано.

Кто говорит, что ей надо по воду идти; кто говорит, что ей надо отнести к соседу холст,— и все ушли. Осталась одна Аленушка.

Разбойник услыхал, что все приутихло, вышел из погреба и говорит ей:

—  Здравствуй, красная девица, пирожная мастерица!

—  Здравствуй!—отвечает Аленушка. Разбойник осмотрел все в избе и вышел посмотреть еще на дворе, а Аленушка тем временем поскорей двери заперла и огонь потушила. Разбойник стучится в избу:

—  Пусти меня, а то я тебя зарежу!

—  Не пущу; коли хочешь, полезай в окно! —А сама приготовила топор.

Только разбойник просунул в окно голову, она тотчас ударила топором и отрубила ему голову, а сама думает: скоро приедут другие разбойники, его товарищи; что мне делать? Взяла отрубленную голову и завязала в мешок; после притащила убитого разбой-ника, разрубила его на куски и поклала их в разные мешки и горшки.

Прошло ни много ни мало, приехали разбойники и спрашивают:

—  Справился ли?

Они думали, что товарищ их жив.

—  Справился,— говорит Аленушка голосом разбойника,— вот два мешка денег, вот крынка масла, вот ветчина! — И подает приготовленные мешки и горшки в окно. Разбойники забрали все это, да на воз.

—  Ну, поедем!—говорят они.

—  Поезжайте,— говорит Аленушка,— а я посмотрю, нет ли еще чего.

Те и уехали.

Рассвело. Поп с попадьей воротились со свадьбы. Она и рассказала им все, как было:

—  Так и так, сама разбойников победила.

А разбойники приехали домой, да как поглядели в мешки и в горшки, так и ахнули:

—  Ах она такая-сякая! Хорошо же, мы ее сгубим! Вот нарядились они хорошо-хорошо и приехали к

попу свататься за Аленушку, а в женихи ей выбрали дурачка, нарядили и его. Аленушка сметила их по голосу и говорит отцу:

—  Батюшка! Это не сваты, это те же разбойники, что прежде приезжали.

—  Что ты врешь? — говорит поп.— Они такие нарядные!

А сам-то рад, что такие хорошие люди приехали свататься за его дочь и приданого не берут. Аленушка плакать—ничего не помогает.

—  Мы тебя из дому прогоним, коли не пойдешь теперь замуж!—говорит поп с попадьею.

И просватали ее за разбойника, и сыграли свадьбу. Свадьба была самая богатая.

Повезли разбойники Аленушку к себе, и только въехали в лес—и говорят:

—  Что ж, здесь станем ее казнить? А дурачок и говорит.

—  Хоть бы она денечек прожила, я бы на нее поглядел.

—  Ну, что тебе, дураку, смотреть!

—  Пожалуйста, братцы!

Разбойники согласились, поехали и привезли Аленушку к себе, пили-пили, гуляли-гуляли; потом и говорят:

—  Что ж, теперь пора ее сказнить!

А дурачок:

—  Хоть бы мне одну ноченьку с нею переночевать.

—  Ну, дурак, она, пожалуй, еще уйдет!

—  Пожалуйста, братцы!

Разбойники согласились на его просьбу и оставили их в особой клети. Вот Аленушка и говорит мужу:

—  Пусти меня на двор—я простужусь.

—  А ну как наши-то услышат?

—  Я потихонечку; пусти хочь в окошко.

—  Я бы пустил, а ну как ты уйдешь?

—  Да ты привяжи меня; у меня есть славный холст, от матушки достался; обвяжи меня холстом и выпусти, а когда потянешь—я опять влезу в окно.

Дурачок обвязал ее холстом. Вот она это спустилась, поскорей отвязалась, а заместо себя привязала за рога козу и немного погодя говорит:

—  Тащи меня!—А сама убежала.

Дурачок потащил, а коза—мекеке-мекеке! Что ни потянет, коза все—мекеке да мекеке!

—  Что ты мекёкаешь? — говорит молодой.—Наши услышат, сейчас же тебя изгубят.

Притащил—хвать — а за холст привязана коза. Дурачок испугался и не знает, что делать:

—  Ах она, проклятая! Ведь обманула. Поутру входят к нему разбойники.

—  Где твоя молодая? — спрашивают его.

—  Ушла.

—  Ах ты, дурак, дурак. Ведь мы ж тебе говорили, так нет.

Сели верхами и поскакали нагонять Аленушку; едут с собаками, хлопают да свищут—такая страсть!

Аленушка услыхала погоню и влезла в дупло сухого дуба и сидит там ни жива ни мертва, а вокруг этого дуба собаки так и вьются.

—  Нет ли там ее?—говорит один разбойник другому.—Ткни-ка, брат, туда ножом.

Тот ткнул ножом в дупло и попал Аленушке в коленку. Только Аленушка была догадлива, схватила платок и обтерла нож:.

Посмотрел разбойник на свой нож и говорит:

—  Нет, ничего не видать!

И опять они поскакали в разные стороны, засвистали и захлопали.

Когда все стихло, Аленушка вылезла из дупла и побежала; бежала, бежала—и слышит опять погоню. А по дороге, видит она, едет мужик с корытами и лотками.

—  Дяденька, спрячь меня под корыто!—просит она.

—  Эка ты какая нарядная! Ты вся вымараешься.

—  Пожалуйста, спрячь! За мной разбойники гонятся.

Мужик раскидал корыта, положил ее под самое нижнее и опять сложил. Только что успел кончить, как наехали разбойники.

—  Что, мужик, не видал ли такой-то женщины?

—  Не видал, родимые!

—  Врешь! Сваливай корыта. Вот он стал сбрасывать корыта и посбросал уж все,

кроме последнего.

—  Нечего, братцы, здесь искать; поедемте дальше! — сказали разбойники и поскакали с гамом, свистом и хлопаньем.

Когда все стихло, Аленушка и просит:

—  Дяденька, пусти меня!

Мужик выпустил ее, и она опять побежала; бежала, бежала — и слышит опять погоню. А по дороге, видит она, едет мужик — везет кожи.

—  Дяденька,— молит она,— спрячь меня под кожи! За мной разбойники гонятся!

—  Эка, вишь, ты какая нарядная! Под кожами ты вся вымараешься.

—  Ничего, только спрячь!

Мужик раскидал кожи, положил ее под самую нижнюю и опять сложил все по-прежнему. Только что успел кончить, как наехали разбойники.

—  Что, мужик, не видал ли такой-то женщины?

—  Не видал, родимые!

—  Врешь! Сваливай кожи.

—  Да зачем, родимые, стану я разбрасывать свое добро?

Разбойники бросились сами сбрасывать кожи и посбросали, почитай, все кожи; только две-три оставалось.

—  Нечего, братцы, здесь искать; поедемте дальше!— сказали они и поскакали с гамом, свистом и хлопаньем.

Когда не стало слышно ни стуку этого, ни грому, она и просит:

—  Дяденька, пусти меня!

Мужик выпустил ее, и она опять побежала; бежала, бежала и пришла домой в полночь, да и легла в стог сена, закопалась туда вся и заснула.

Рассвело. Поп пошел давать коровам сена, и только воткнул вилами в стог — Аленушка и схватилась руками за вилы. Поп оробел, крестится и говорит:

—  С нами крестная сила! Господи помилуй! Потом уж спросил:

—  Кто там?

Аленушка узнала отца и вылезла из сена.

—  Как ты сюда попала?

—  Так и так, вы отдали меня разбойникам; они хотели меня убить, да я убежала.— И рассказывает все страсти.

Немножко погодя приезжают к попу разбойники, а он Аленушку спрятал. Поп спрашивает:

—  Жива ли, здорова дочка моя?

—  Славу богу! Она осталась дома хозяйничать,— говорят разбойники.

И сели они как бы в гостях; а поп тем временем собрал солдат, потом вывел дочь и говорит:

— А это кто?

Тут разбойников похватали, связали — да в тюрьму.